«Сила Моя в немощи совершается...» (Из истории общины глухих)

Я проснулась от сигнала будильника. Услышалась с мамой по телефону. Спросила на улице, как доехать до нужной мне остановки. Зазевавшись на дороге, чуть не попала под машину спасло ее отчаянное торможение. Сев в трамвай с намертво замерзшими окнами, пропустила бы свою остановку, если б водитель ее не объявил. Вечером была на концерте в филармонии; сидеть пришлось далековато, но главным было не видеть исполнителей, а слышать музыку... Эта маленькая зарисовка о способности слышать. О физиологической способности.Она воспринимается людьми слышащими «по умолчанию», мы постоянно ею пользуемся и при этом почти ее не замечаем. А если ее нет?

Это значит, что не услышишь голоса родного человека – но, если человек действительно родной, способ общения будет найден; не узнаешь многого из того, что говорят в транспорте, в очереди, на работе, по телевизору или радио – зато останешься вне злословия, сплетен и брани; не сможешь напевать любимую музыку, потому что музыка тебе не знакома – да, честно говоря, все меньше в этом громком мире звучит настоящей музыки, все больше навязчивых подделок. В той тишине, которая дана тебе Богом, может быть, проще встретить Его и общаться с Ним? Ведь для чего-то Он послал тебе крест тишины…

«Не злословь глухого и пред слепым не клади ничего, чтобы преткнуться ему; бойся Господа Бога твоего. Я Господь Бог ваш».
Левит 19,14

7 апреля 2001 года, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, в Екатеринбурге впервые состоялась необычная Божественная Литургия. В храме во имя Трех Вселенских Святителей при Екатеринбургской православной духовной семинарии собралась Община глухих и слабослышащих. Богослужение велось на жестовом языке. Именно этот день стали считать днем рождения Общины. С тех пор прошло почти 10 лет. На протяжении этого времени по воскресеньям в семинарском храме служатся две Божественные Литургии: ранняя – для всех, поздняя – для глухих и слабослышащих.

«ИДИТЕ, НАУЧИТЕ…»

Началось все с того, что однажды в храм на исповедь пришел некий молодой человек. Он протянул священнику листочек, на котором были записаны грехи. Батюшка спросил, как его имя – вместо ответа молодой человек знаками дал понять, что он глухой.

Этим священником был игумен Донат (Малков), духовник семинарии. Тогда у отца Доната и возник интерес к проблеме глухих людей: как общаться с ними? Как нести им слово Божие? Как им вообще живется? Отец Донат начал учить жестовый язык; кроме того, он нашел единомышленников среди студентов. А через некоторое время произошел целый ряд встреч и событий, которые и привели к созданию Общины глухих и слабослышащих во имя праведного Иоанна Кронштадтского.

Рассказывает сурдопереводчик Общины глухих и слабослышащих Раиса Михайловна Егорушкина:

– Хотелось собрать  неслышащих людей вместе, чтобы они тоже могли ходить в храм, молиться и получать знания о Православии. Сначала это были только мечты, я не знала, с чего начать.

Сама я стала плохо слышать с пяти лет, слух начал падать в результате заболевания. Четыре класса окончила в обычной школе, но это было тяжело – слышала я плохо, дети порой смеялись – а потом перешла в спецшколу для слабослышащих. Правда, языку жестов я там не выучилась. Потом поступила в Челябинский техникум, там познакомилась с мужем (он не слышит совсем), и уже в общении с ним чему-то научилась.  В 1997 году мы с мужем крестились. А потом я стала думать, что, если я крещеная, значит, надо что-то делать. Стала ходить в храм, читать литературу – особенно православные газеты и календари. У меня не было наставников, как сейчас у нас в общине, все потихоньку сама. И опыта общения в храме не было.

Но было желание помочь глухим прийти в храм. В душе молила Бога, чтобы помог. И вот начались маленькие сдвиги в этом направлении. Сначала поговорила с настоятелем храма Рождества Христова отцом Владимиром Зязевым – он благословил сразу, сказал, что поможет, только соберитесь. Повесила в школе рабочей молодежи для глухих и слабослышащих объявление, что рядом есть храм – кто хочет, может прийти на встречу. Назначила время и ждала, ждала, но никто не пришел. В душе появились отчаяние и слезы. Но опять нашла поддержку в лице о. Владимира, он успокоил и сказал, что дело доброе, нужное, и Господь обязательно поможет.

Шли дни. Я продолжала ходить  в храм. После работы, по пятницам, помогала там мыть полы. Однажды в храме ко мне подошла молодая,  симпатичная женщина и жестами спросила, смогу ли я помочь глухим людям рассказать о православной вере. Так мы познакомились с Оксаной Коржавиной. Я так обрадовалась, что совершилась долгожданная встреча с верующими глухими! Оказалось, что они искали помощи переводчика на службе в храме.

Несколько человек стали приходить в храм Рождества Христова на богослужения в воскресные дни, приводить деток. Литургию мы вместе читали по книге. Потом нам подсказали, что можно заниматься в воскресной школе православного Центра на улице Ломоносова, 155 (ныне там храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость»).  Там у нас 7-8 человек просвещала преподаватель катехизаторских курсов Валентина Пантелеимоновна. Вместе со слышащими мы слушали чтение и разъяснение Евангелия, правила поведения в храме, задавали вопросы. Спасибо  Валентине Пантелеимоновне за ее внимание к нам и неравнодушие к людям, лишенным слуха.

Господь повел нас дальше. Была встреча в епархии с отцом Владимиром Зязевым. Тут он напрямую позвонил в духовное училище и попросил для нас помощи в изучении православной веры. Так мы познакомились с отцом Петром. К нашему счастью, в детской воскресной школе при духовном училище преподавала Лидия Ивановна Липенская, раньше работавшая в школе № 89 для глухих детей. Надо было видеть, какая радость была в ее глазах при встрече с нами! Конечно же, она согласилась нам помочь, и на воскресенье были назначены занятия. Нашей радости не было предела, так наши души истосковались по вере.

Но еще больше была наша радость, когда на занятия к нам пришел батюшка Донат. Об этом, т.е. о приходе священника, мы даже и не смели мечтать. С ним был его помощник, выпускник духовного училища Игорь Кукушкин (ныне он тоже наш батюшка – отец Виссарион). И так мы стали познавать Бога. Встречи наши имели характер бесед, но хотелось большего.

И вот, слава Богу, с праздника  Благовещения Пресвятой Богородицы начались богослужения с сурдопереводом, а самое главное, что и батюшки изучили язык жестов. Были встречи в ВОГ (Всероссийское Общество Глухих), были поездки по святым местам; и по сей день наши службы и занятия продолжаются. С Божией помощью живет наша община во имя святого Иоанна Кронштадского.

Спаси, Господи, и помогай московской общине глухих Симонова монастыря, которая нам дала первые знания. Их опыт помог нам встать на ноги, освоить новые жесты, касающиеся Православия. Спаси Господи и нашу Тамару Ивановну Кузнецову – бывшего председателя областного правления ВОГ, опытного сурдопереводчика, которая внесла большой вклад в развитие общины  своими знаниями, своим авторитетом среди глухих. Ее помощь в изучении жестов отцом Донатом и отцом Виссарионом очень существенна.

Слава Богу за все! И помогай нам Бог сохранить веру православную.

РАВНОАПОСТОЛЬНАЯ

Тамару Ивановну Кузнецову священники общины называют равноапостольной, и в этом нет ни капли иронии. Слышащая дочь глухих родителей, всю жизнь посвятившая помощи глухим и слабослышащим, Тамара Ивановна была в этой среде очень уважаемым человеком. Ее обращение к православной вере повлияло на многих.

Рассказывает иеромонах Виссарион (Кукушкин):

– Мы подружились с обществом глухих. Его тогдашний председатель Тамара Ивановна Кузнецова очень помогала нам, а, покинув свой пост, посвятила себя нашей общине. Тамара Ивановна собрала вокруг себя глухих людей и привела в Церковь. Ее желание, ее авторитет, ее таланты, ее труды были на это направлены. Тамара Ивановна, можно сказать, равноапостольная. И умерла она в Страстную Седмицу. Отпевали ее в Великую Пятницу, за несколько часов до погребения Плащаницы.

Рассказывает диакон Иоанн Иващенко:

– Особенностям жестового языка нас обучала Тамара Ивановна Кузнецова. Вообще, знать жестовый язык так, как знала его она, и так глубоко понимать психологию глухого человека – это уникально. На отпевание Тамары Ивановны собралось множество людей. Отец Виссарион служил, я переводил, как мог. Было очень печально. Но эта печаль не скорбная, а радостная, потому что мы надеемся, что Господь упокоит рабу Свою Тамару в Царстве Небесном. А труды ее продолжаются до сих пор и через нас, недостойных.

СЛОЖНОСТИ БОГОСЛУЖЕБНОГО ПЕРЕВОДА

Иеромонах Виссарион (Кукушкин), еще будучи студентом, стал одним из первых помощников отца Доната. После перевода игумена Доната (Малкова) для служения в другой город отец Виссарион заменил его в Общине. Как-то раз батюшка услышал в свой адрес: «Значит, что-то общее ты находишь в себе с этими людьми, раз тебе это интересно», – и  подумал, что, на самом деле, это так.

Ради общения со своей паствой в 2003 году отец Виссарион окончил курсы подготовки сурдопереводчиков в Учебно-методическом центре ВОГ г. Москвы. Два других клирика Общины, священник Михаил Шамов и диакон Иоанн Иващенко, прошли обучение в Екатеринбурге. Язык жестов сложен, и, по словам о. Михаила, если заставлять человека его учить, ничего не получится. Если же настроиться на то, что, изучив жестовый язык, ты сможешь общаться с глухими людьми и помогать им, если захотеть принять их мир, почувствовать, как им живется в нашем мире – тогда все получится. Глухие охотно помогают людям слышащим учить язык жестов, идут навстречу, главное – искреннее участие в их жизни.

Рассказывает диакон Иоанн Иващенко:

– Достаточно сложно было освоить язык глухих – он, хоть и базируется на русском языке, но представляет собой своеобразную лингвистическую систему с присущими ей формами: грамматика, лексика – это все уникально. Понимание этого пришло не сразу, много было проб и ошибок, но постепенно отец Виссарион поручал мне переводить части богослужения, которые поются всенародно: Символ веры, Отче наш, а потом уже и другие. Потом начал поручать подготовку к богослужениям: прежде, чем читать на службе тексты Священного Писания, мы их не только русифицируем, но и адаптируем к возможностям жестового языка. Бывает, что надо изменить порядок слов, подобрать более понятные синонимы.  Если понятный перевод невозможен – а такое тоже бывает – положенное на этот день чтение заменяется другим отрывком из Священного Писания, в пользу более полного усвоения смысла.

Мы служим лицом к прихожанам, Царские Врата у нас открыты до «Отче наш» – вообще, такая служба считается высокой церковной  наградой, но у нас это связано с необходимостью проведения богослужения для неслышащих людей и является не привилегией, а проявлением любви и снисхождения к немощи. А иначе – ну, как можно произносить ектенью, не обращаясь к прихожанам? И тексты у нас не только русифицированы, но и упрощены – но не настолько, чтобы исказился смысл.

Со смыслом, оказывается, все очень и очень непросто. На жестовый язык можно перевести слова, обозначающие конкретные предметы и действия. Но перевод образов и обобщений крайне затруднен. Так, например, в жестовом языке есть слова «стол», «стул», «кровать» (это предметы, которые можно увидеть, потрогать), но нет слова «мебель». Такая же история со словами «продукты», «посуда», «транспорт» и т.п. Правда, их можно продактилировать – то есть, показать с помощью дактильной азбуки, где каждая буква обозначена определенным движением пальцев и кистей рук. Но и здесь есть проблема: присутствуют ли вообще эти понятия в словарном запасе глухого человека (речь идет, в первую очередь, о глухих с детства), или они являются для него бессмысленным набором букв.

И это – что касается вещей бытовых. А теперь представим себе, что нам надо донести до глухого слова «благодать», «Троица», «Таинство» – каждый может прямо сейчас взять в руки молитвенник и найти в нем множество слов, сложных для полного понимания даже слышащего человека.

По этой причине совершение богослужений для глухих требует серьезнейшей подготовки, в том числе, и со стороны самих прихожан. Поэтому в Общине еженедельно проходят занятия, на которых разбирается последовательность и смысл Божественной Литургии, дается толкование Евангельских чтений, заповедей, молитв.

Не ради любопытства и красного словца, а для полноты картины и душевной пользы коснемся и столь деликатного вопроса, как исповедь.

Рассказывает священник Михаил Шамов:

– Более образованные прихожане при подготовке к исповеди, как правило, пользуются специальной литературой и склонны к глубокому анализу своих грехов и страстей. Люди менее начитанные замечают за собой то, что лежит на поверхности, и задача священника состоит в том, чтобы помочь им раскрыть и очистить душу.

Проблема не в том, что человек скрывает грехи – нет, он их просто не понимает, не осознает. И здесь нужны беседы и разъяснения. Глухие, как правило, ничего не скрывают. Особенность их психологии можно назвать евангельской: да – да, нет – нет. Они просты и откровенны, не лукавят. А даже если лукавят, их выдает мимика: все написано на лице.

Конечно, мы советуем записывать грехи на бумаге, но исповедь проходит и с помощью жестового языка. Например, осуждение изображается как весы: если колечком соединить указательный и большой пальцы, получившуюся букву О расположить горизонтально и покачивать, как качаются чаши весов – это и будет жест, означающий  осуждение. А слово прекословие заменяется словом спорить. Один из наших прихожан смастерил ширму, за которой проходит исповедь. Кстати говоря, и слышащим прихожанам больше нравится исповедоваться за ширмой, не на виду у всех, стоящих в храме.

БЕЗЗВУЧНЫЙ МИР

Рассказывает иеромонах Виссарион (Кукушкин):

– Сейчас в сообществе глухих людей есть такое направление: «Мы – нация. У нас свой язык, своя культура, своя психология». Да, это все важные пункты, которые характеризуют нацию, народ. В то же время понимаешь некую двойственность таких заявлений: это не от хорошей жизни, это плод непонимания глухих людей слышащими. На самом деле, нам никогда не понять, что переживает глухой или слепой человек, как бы мы этого ни хотели.

Глухой человек нам кажется сильным, здоровым, красивым – они спортсмены, они художники. Но, когда мы начинаем общаться – все, барьер, барьер с двух сторон.

С детства они слышащего человека видят чужим, другим: слышащие люди постоянно их под себя подминают. Мы ведь не учим язык жестов, чтобы общаться с ними – это они должны учиться говорить голосом, читать по губам. А часто ли вы видите художественные  фильмы с субтитрами? Много чего глухой человек не может себе позволить, и происходит это постоянное отторжение. Эти барьеры наслаиваются. Их не разрушить законами и постановлениями различных министерств и ведомств, они возникают уже на уровне семьи.    

Вот, например, у слышащих родителей глухой ребенок – как с ним общаться? Мы переписываемся с одной такой семьей, и я всегда интересуюсь: как вы общаетесь с сыном? Есть ли между вами контакт? Потому что, если вы будете общаться на одном языке, все будет хорошо, в любом случае, вы его не потеряете. Но вот еще вопрос: как привить 14-летнему мальчишке интерес к Церкви? Это проблема. Вот, посмотрите: при каждом храме действует воскресная школа, есть куда ребеночка определить. А глухих ребят – некуда. Как глухому мальчику помочь взрастить веру? Причем, родители понимают, что силой они не могут этого сделать, только добром, тем более, переходный возраст сложен. Когда глухой мальчишка приходит в храм, он видит, что люди внимательно слушают хор, есть некая сосредоточенность на звучащих молитвах. А он их не слышит – как ему быть? На чем внимание сконцентрировать? Это проблема, мы ее обсуждаем.

Священникам, работающим с глухими, одновременно приходится быть и сурдопереводчиками, и юристами, когда речь идет о защите прав глухих, и на родительские собрания мы ходим, тоже в качестве переводчиков, если у глухих родителей ребенок слышит и учится в обычной школе. Общение на интернет-форумах глухих также необходимо – для того, чтобы лучше понять этих людей и донести до них позицию Церкви по каким-то очевидным вопросам.

– Вам приходилось когда-нибудь отвечать на вопрос: «Почему я глухой? Почему Бог меня сделал таким?»

– Нет универсальных ответов. Однажды к старцу Алексию из Зосимовой пустыни пришла женщина: «У меня сын оглох, какую молитву читать, чтобы слух вернулся?» А дело было уже после революции, и старец ответил, что столько сейчас хулы на Бога, ругани, что это Господь ее сына так сохраняет. В архиве отца Иоанна Кронштадтского есть письмо от  матери, которая прокляла свою дочь, сказала: «Чтоб ты оглохла», – и девочка потеряла слух. Мать, понимая, что она натворила, обращаясь к отцу Иоанну, просит только одного: как ей замолить свой грех? Наверное, она приняла глухоту дочери, как свой крест.

Очень трудно на этот вопрос ответить. Но вспомним слова апостола о том, что сила Божия в немощи совершается.

Вот еще один пример. Бывает, что сочетаются два недуга – глухота и слепота. Нам вообще трудно себе это представить. Но миру известны слепоглухая американская писательница, преподавательница и общественный деятель Хелен Келлер, слепоглухой  профессор, доктор психологических наук Александр Васильевич Суворов – это образованнейшие люди, большие умницы. Так вот, как бы ни было это удивительно, отвечая на вопрос, что бы они предпочли – слепоту или глухоту, они выбрали слепоту.

– Не глухоту, а слепоту? Несмотря на то, что 80 процентов информации мы получаем через зрение?

– Вот об этом я и хотел сказать. 80% информации – это просто цифры. Есть данные и о том, что глухому животному легче выжить в природе, чем слепому – но это актуально только для мира животных. А жизнь людей – это общение. Без этой составляющей человек становится несчастен. Даже слышащим людям, когда не с кем поговорить, бывает тяжело. Верующих утешает Богообщение, молитва. Если  и это убрать, то все.

Вот в чем на самом деле проблема – не в информации, но в общении. В жизни глухих действуют эти постоянные «но», и их очень трудно объяснить. Но в преодолении этих барьеров, этой немощи и совершается сила Божия, и тогда вопрос «за что? почему?» уходит сам собой. Это происходит, когда люди приходят в Церковь – и это не риторика, не пафос, это правда.

– Но в Церковь мало прийти – надо в ней остаться. Каков в этом отношении опыт вашей общины?

– Первоначально у нас было около 70-ти прихожан, в большинстве своем в возрасте 30-40 лет. Сейчас в общине немногим более 40-ка человек.

– С чем это связано?

– 8 человек умерло, и мы проводили их в последний путь. Кто-то ушел потому, что вообще не искал для себя ответа на духовные вопросы, просто видел в общине некую альтернативу клубу. Кто-то не смог преодолеть свойственные неслышащим людям слабости (неприязнь к знакомым по мирской жизни, мнительность, старые обиды, отчуждение к определенным возрастным группам и т.п.). Эту ситуацию нужно оценивать трезво:  прихожане всегда с желанием обсуждают со священником обычные житейские вопросы, но внутреннюю, духовную жизнь по-настоящему открывает священнику далеко не каждый, поскольку священник – человек слышащий, он  является в некоторой степени «чужим», «не своим». Чтобы у глухих, слабослышащих прихожан созрело искреннее доверие к слышащему священнику, нужно время и такт.

Рассказывает диакон Иоанн Иващенко:

– Печально, когда человек приходит в храм, и в нем не остается. Это искушение, в общем-то, ждет каждого верующего христианина: человек испытывает радостные ощущения, буквально на крыльях летает, но постепенно первичная благодать отходит, и нужно предпринимать усилия для ее стяжания, идти своими ногами. Не все выдерживают это, а на глухих действуют еще и особенности их психологии.

– С какими сложностями сталкивается слышащий человек, входя в мир глухих?  И что надо знать слышащим людям об этом мире?

– Существуют определенные правила общения с глухим человеком. Не нужно кричать: он все равно не услышит вас, но, когда вы кричите, на вашем лице отражается напряженность, которую глухой человек может отнести на свой счет.

Нужно четко артикулировать губами и говорить медленнее, либо писать на бумаге – но писать разборчиво, используя простые слова. Если понять друг друга не получается, можно развести руками – мол, никак, мне очень жаль.

Если человек слабо, но слышит или пользуется слуховым аппаратом, то стоит говорить громче, но ни в коем случае не кричать – это лишь повышает общий уровень шума.

Глухие все видят, и замечают, и чувствуют. В медицине есть понятие компенсаторности, когда  ущербность одного из органов чувств компенсируется повышенными способностями другого. В силу того, что они не слышат, у них сильно развиты зрение, осязание, обоняние, потому что с их помощью они воспринимают мир. Они чувствуют любую неискренность, фальшь, поэтому человек, который работает с глухими, должен быть максимально искренним и открытым. Лукавства не должно быть.

До недавнего времени глухих называли глухонемыми. Это не совсем правильно терминологически. Глухота, как правило, влечет за собой и немоту (не слыша звуков, люди  не могут их воспроизвести), но это не значит, что они в принципе не могут говорить. При специальном корректирующем обучении освоить речь для них возможно – пусть не так, как говорим мы, слышащие, но, тем не менее. И на примере некоторых слабослышащих мы можем это слышать. Вот мы сегодня читали молитву Отче наш – может быть, не так чисто это звучало…

– …но все было понятно.

– Поэтому корректнее использовать термины глухие люди, неслышащие люди, инвалиды по слуху, люди с дефектами слуха.

Особенность психологии глухих – они больше тянутся друг к другу, к товарищам по несчастью. Глухие привыкли общаться в своем, довольно узком кругу.

Работают они, в основном, на производстве с повышенным уровнем шума. На работе круг общения тоже не широк. Есть мастер – как правило, человек слышащий. Если на предприятии есть переводчик, это хорошо, но его может и не быть. Слабослышащим в этом отношении легче, потому что они и по губам скорее прочитают, и более грамотны. Глухим от рождения сложнее. Но и они находят себя в жизни, приобретают профессию, стараются найти себя в жизни.

К миру слышащих они относятся не то что бы с недоверием, но отчужденно. Это и понятно: слышащие тоже не всегда уважительно к глухим относятся. Если в магазине или в транспорте глухой спросит что-то, в лучшем случае от него отмахнутся, а, может быть, даже и обругают. Поэтому не всякому человеку они доверяют. А в храме этот барьер разрушается, потому что мы все здесь собраны во имя Христово, и во Христе все мы братья и сестры, и глухие это чувствуют. Мы приобщаемся из одной Чаши – и глухие, и слышащие. И, конечно, мы стараемся говорить слышащим прихожанам, чтобы они с пониманием относились к особенностям глухих.

НЕПРОСТЫЕ ИСТОРИИ ПРОСТЫМИ СЛОВАМИ

Рассказывает Лариса Коршунова:

– Господь меня привел в общину. Я очень сильно хотела сюда прийти. Раиса звала меня сюда на работу, и я согласилась, устроилась работать здесь, в этом храме. Потом крестилась, стала ходить сюда на службы. Семь лет я в общине. Моя душа тянулась именно сюда.

До этого ходила к йогам, была на их конгрессе, но быстро отступила – не тянуло совсем. Мне предлагали там учиться, но я отказалась. У нас хорошо – Литургия, общение. Бывает, хожу на богослужения со слышащими – я, конечно, плохо слышу, но с терпением к этому отношусь.

Рассказывает Тамара Ахмадуллина:

– Мы с мамой жили в Грозном. Моя мама тоже глухая. Мама ходила в храм, а потом он был разрушен бомбежкой. Она пришла, посмотрела: как жалко, война все разрушила, и люди все поразбежались. Она в этом храме немножко прибрала.

Хотели подогреть суп, а огонь в примусе разводили на бензине, и мама получила очень тяжелый ожог: ноги  загорелись. Я сильно плакала. На улице были танки. Мама подошла к солдатам, попросила помочь: «Мне больно, у меня ожог», – но танкисты покрутили пальцем у виска и ушли. Мама пошла в разрушенную церковь. А там на полу была вода, и мама встала в нее обожженными ногами, а потом пошла домой. Пять дней я за ней ухаживала, и ожог у нее совершенно прошел. Такое было явное чудо.

Когда я была маленькая и ходила в детский сад, любила прыгать со шкафа. Воспитательница пожаловалась на это маме. А я всегда любила смотреть на птиц, и хотела летать, как они. Однажды (мне было 5 лет) мама пошла в магазин за молоком, а окно на кухне осталось открытым. Мы жили на 5 этаже. Высоты я нисколько не боялась: встала на подоконник, смотрю вниз – и, как птица крылья, руки развела и полетела. Не полетела, конечно, а упала – сильные были травмы. Об этом даже в газете напечатали: маму в городе знали, она работала учительницей в школе для глухих. Сейчас я понимаю, что это было чудо Божие – то, что я осталась жива.  

Я недавно начала ходить в храм. Моя мама сейчас живет в Великом Новгороде, она беженка. Я очень люблю свою маму, мне жалко, что она не слышит, а теперь еще и не видит. Мама привела меня в храм, когда я еще не была крещеная. Мне очень понравилось, очень красивый, большой храм – в Великом Новгороде много храмов.

Я стала уговаривать священника окрестить меня. Он меня крестил, я очень за это благодарна. Батюшка спросил, откуда я приехала и, когда узнал, что из Екатеринбурга, рассказал мне об этой общине. Так я пришла в эту общину, мне очень здесь понравилось, и Господь зажег в моем сердце веру.

Рассказывает Надежда Владимировна Дружинина:

– Я долгие годы хожу в общину. 37 лет я проработала инженером-конструктором  на Турбомоторном заводе – одна глухая среди слышащих в конструкторском бюро. И даже когда ушла на пенсию, еще три года работала, потом меня сократили.

У нас была переводчица, Тамара Ивановна Кузнецова. Я не знала, что у глухих есть православная община. Тамара Ивановна меня сюда привела, познакомила. Я была некрещеная. В этой общине 3 месяца меня готовили к Крещению – проводили беседы, я ходила на службы. Мне очень нравится здесь – все люди спокойные, батюшки все хорошие.

Рассказывает Тамара Ивановна Муртазина:

– Я не являюсь глухой или слабослышащей, но в общину хожу с момента ее основания, потому что не слышит мой младший сын Александр: в детстве его оглушили антибиотиками. 15 лет назад мы с ним начали ходить в храм Кирилла и Мефодия в духовной семинарии. А потом я узнала, что здесь организовалась община, и сына сюда привела: ему легче быть на службе с сурдопереводом.

Саше не было еще года, когда он потерял слух. Когда это случилось, мы жили в Кемерово, в Сибири. Мы не сразу поняли, что мальчик не слышит. В ответ на мое беспокойство о том, что у сына не развивается речь, специалисты сказали, что после перенесенной тяжелой пневмонии это вполне нормально. Но позже стало ясно, что ребенок не слышит, и задержка развития речи вызвана практически полным отсутствием слуха. Это был шок, состояние жуткой растерянности длилось несколько месяцев.

Потом опомнились, стали обращаться в Минздрав, во все научно-исследовательские институты, занимавшиеся этой проблемой, возили сына в Москву, Санкт-Петербург, Киев, в Болгарию. Но выяснилось, что повреждены клетки слухового нерва, и с глухотой придется смириться – растить глухого ребенка, научиться жить с этим.

В Кемерово не было специальных учреждений для обучения глухих людей. Но в город приехал сурдолог из Екатеринбурга, к нему мы ездили на уроки: учили ребенка и сами учились дактильной речи. Было очень трудно. Мы учили дактильную азбуку, и дома на каждом предмете у нас висели таблички с надписями: на шкафу было написано «шкаф», на столе – «стол», на диване – «диван». Сына учили говорить, произносить звуки, и все действия тоже сопровождались табличками: «я иду», «я рисую» и так далее. Раз слухового восприятия нет, оно компенсируется зрительным восприятием, поэтому весь дом у нас был в рисунках и в табличках с надписями. Это было дошкольное воспитание, плюс детский садик и занятия с сурдопедагогом.

Когда Саше было 4 года, задумались о том, что в 7 лет он должен будет идти в школу, а в Кемерово такой возможности нет. Пришлось переехать сюда, в Екатеринбург. Район Эльмаша выбрали специально, потому что здесь находится школа для глухих детей. И потянулись годы обучения. Параллельно с этим мы не оставляли попыток вылечить сына, но все было безрезультатно. В школе они занимались по специальной программе, класс состоял из 10-12 человек. Парты там стоят буквой П, и учитель располагается в центре, так, чтобы все его видели и считывали по губам. Мой приход к вере был связан именно с этой скорбью. В Иркутской области, где я росла, храма не было, а потом, когда училась в Иркутске, мы с однокурсниками иногда бегали в действующий храм – почему-то туда тянуло, но и тогда я не крестилась. Крестились мы с сыном в Москве, куда приехали на лечение, в храме иконы Божией Матери «Нечаянная радость» в Марьиной роще – вот так Господь привел. Много позже я узнала, что перед иконой «Нечаянная радость» молятся об исцелении от глухоты. А уже после нашего с сыном крещения, по возвращении в Екатеринбург, крестилась и старшая дочь – она к этому времени уже училась в медицинском институте. Сейчас у нее своя семья – муж и дочка.

А сын познакомился со своей будущей женой здесь, в общине; отец Донат их обвенчал почти 8 лет назад. Сейчас их сыну Кириллу три года – ребенок, слава Богу, слышит и говорит. И у сына, и у невестки глухота приобретенная (у нее тоже в результате лечения антибиотиками). Между собой они, конечно, общаются жестами, потому что им так легче. Со мной общаются речью. А сейчас, когда появился сын, они стараются разговаривать с ним и речью, и жестами. Кирюша – видно, потому, что ребенок – очень быстро овладел жестами. Он только недавно понял, что родители не слышат, и старается общаться с ними и речью, и жестами, говорит: «У меня папа с мамой не слышат, надо им помогать».

Нашей общине уже 10 лет. Мне нравится, как наши священники окормляют наших – и моих, в частности, детей, Александра и Наталью. Они с ними подолгу беседуют,  что-то объясняют – а это порой очень сложно, разбирают после исповеди, как работать по их индивидуальным страстям и проблемам. Читать святоотеческую литературу им самим очень трудно, потому что много непонятного, а индивидуальная работа наших батюшек выручает.  Отец Виссарион очень кропотливо к этому подходит. Он подробно, с терпением  все объясняет. У меня иногда не хватает терпения, а батюшки наши очень терпеливы, беседуют безо всякого раздражения. И, конечно, отец Виссарион для них – большой авторитет: отец Виссарион сказал – значит, все, я уже спокойна, они так и поступят.

В общине глухие живут очень дружно. У них свой мир среди мира, но и большой мир им тоже хочется объять. И священники, вера, община служат мостиком между их внутренним микромиром и внешним макромиром. Им легче от этого. И они меняются в лучшую сторону, этого нельзя не заметить.

СВЯТОЙ ПОКРОВИТЕЛЬ ОБЩИНЫ

1855 год. Будущий Кронштадтский пастырь, студент Петербургской духовной академии Иоанн Сергиев готовится к сдаче выпускных экзаменов. За несколько дней до их начала он узнает о том, что один из его товарищей безнадежно оглох, и оттого не может сдавать экзамены. Столько лет обучения, планов, надежд – и в итоге такой удар! Сам отец Иоанн напишет об этом так: «Я ему говорю: «А как же выпускные экзамены? Как же ты их будешь держать?». Пишу ему на бумаге, он прочитал и говорит: «Как же я могу держать экзамены, когда я ничего не слышу?». Я возмутился духом. Да ведь это невозможно, немыслимо! И пишу ему на той же бумажке: «Приходи ко мне 8-го вечером, и мы всю ночь с тобой помолимся святителю Николаю Чудотворцу, затем отслужим Литургию, молебен с акафистом». Так мы и сделали, и мы вдвоем так молились, так просили, так убеждали Николая Угодника нам помочь, что после акафиста мой товарищ вдруг услышал, и мы друг друга поздравляли, плакали и обнимались. И он успешно выдержал все экзамены».

1898 год. В Ведомстве императрицы Марии Федоровны (вдовы императора Александра III) учреждается Попечительство о глухонемых. За благословением и молитвенной поддержкой государыня обращается к отцу Иоанну Кронштадтскому. В фондах Центрального Государственного Исторического Архива Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб)  хранится телеграмма Почетному члену Попечительства протоиерею И.И. Сергиеву от 25 июня 1901 г.: «Государыня Императрица Мария Феодоровна благодарит Вас за молитвы и благословение дела попечения о глухонемых».

Православная Община глухих и слабослышащих носит имя святого праведного Иоанна Кронштадтского. Как происходит выбор небесного покровителя – для человека ли, для общины ли? Вряд ли он совершается в одностороннем порядке, исключительно людьми на земле. Можно предположить, что отец Иоанн, известный своим деятельным милосердием, и сам пожелал заботиться об этих людях.

Когда 10 лет назад священники Общины пришли за архиерейским благословением на совершение Божественной Литургии для глухих, владыка Викентий подарил им икону святого Иоанна Кронштадтского, незадолго перед этим привезенную из Санкт-Петербурга,  освященную на могиле праведника. Это стало одним из знаков, подтверждающих духовную связь Общины со своим святым покровителем.

СВОЙ ПУТЬ

Рассказывает иеромонах Виссарион (Кукушкин):  

– С момента начала работы с глухими прошло 10 лет – но эта работа еще только в самом начале. Верующие люди ездят в паломнические поездки, встречаются с известными проповедниками, организуют какие-то праздники – в жизни глухих верующих все это тоже должно быть. Церковь прошла этот путь, но это был именно путь, который надо было  проживать и проходить. И сейчас общины глухих тоже проходят свой путь развития.

Участие в Литургии – центр духовной жизни, и слава Богу, что у глухих есть сейчас такая возможность. Но это не должно быть единственным из того, что Церковь может предложить глухому человеку, тем более, только-только воцерковляющемуся. Поэтому важны и духовные беседы, и катехизаторские занятия, и совместные паломничества, праздники, встречи с другими общинами, и социальное служение.

Когда сегодня мы говорим об  истории зарождения и становления общины, вспоминаются слова аввы Дорофея: «Всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение». Испытаний за эти 10 лет было много.... Но, спустя годы, когда пройден определенный рубеж, те первые трудности воспринимаются с теплотой, и кажется, что тогда было самое лучшее время. Иногда  хочется оглядываться назад: как здорово, как хорошо все было! – но надо идти дальше, осваивать новые, неизведанные пути. Чем мы с помощью Божией и занимаемся.

В Общине глухих гостила Светлана Ладина

http://orthodox-magazine.ru