Инвалиды идут в храм

Люди с инвалидностью приходят в храм. Как нам реагировать? Кидаться им на помощь или не обращаться внимания? Должны ли к ним быть другие (более мягкие или, наоборот, жесткие) требования?

Для прояснения ситуации мы решили задать три вопроса людям, имеющим отношение к инвалидам и их социализации в Церкви. Нас интересовало следующее:

- Как вы считаете, храмы - это доступная среда для инвалидов?
- Как прихожане относятся к инвалидам - ментальным и колясочникам?
- Возможно ли как-то изменить отношение к инвалидам в храмах?

Больше половины храмов центра Москвы оборудованы пандусами

Протоиерей Александр Борисов, храм Святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине:
- Я считаю, что храмы – это вполне доступная среда для инвалидов. Мы сейчас проверили наше Иверское благочиние – центр Москвы, район Тверской и Китай-город – и обнаружили, что пандусы есть в большей части храмов. Но инвалид-колясочник может придти в храм даже если пандуса нет, всегда есть люди, которые поднимут, донесут, помогут.

- А как быть с ментальными инвалидами?
- Я служу около 40 лет – сначала диаконом, затем священником, и таких почти не встречал. Есть в храмах люди умственно отсталые, с какими-то особенностями, с ДЦП, но все они в храмах тихие. Люди чувствуют святость места, и даже тяжелые инвалиды ведут себя вполне нормально. За 40 лет можно вспомнить лишь считанные разы какие-то, скажем, вошла как-то женщина, но она даже не инвалид, а просто хулиганка, мне пришлось ее вывести. Было грустно.

А в храмах само собой подразумевается, что отношение к инвалидам внимательное. Мне кажется, сейчас, наоборот, много говорят об инвалидах, и люди понимают, как надо относиться, как проявлять заботу.

Он мой брат

Михаил Завалов, участник движения общин с умственно отсталыми людьми и их семьями "Вера и Свет":
- Я буду говорить только о людях со странным поведением и порой странными лицами.

Они разные, выделю три (не исчерпывающие!) категории-примера, как бы по степени тяжести проблемы:

А. Странные мальчики, но стоят всю службу внимательно. Лица удивляют, жесты могут показаться странными или напугать. Надо сказать, большинство наших людей, привыкнув к храму, становятся такими.

Б. Одна девочка, войдя, сразу начинает задувать свечки – от радости. Можно ей не давать, но держать слишком крепко всю службу. Держать не крепко – иногда попытается или задует. Из-за этого маме куда проще не ходить в церковь вообще, она и так ее боится.

В. Аутичный мальчик громко и часто кричит и прыгает, остановить невозможно, совершенно неопасен.

Наши храмы - среда очень часто труднодоступная для наших особых людей. Нередко мамы слышат прямой или косвенный вопрос: «Зачем такого сюда привели» - даже про людей категории А. Как правило, разумеется, это просто рядом стоящие слишком активные прихожанки, а не священники. Зато иные батюшки любят объяснять, за какие грехи родителей появились такие дети. Но, конечно, бывают хорошие храмы - зайдешь с улицы, и тебя там принимают. Это общая атмосфера отношений прихожан. Но, добавлю, в целом публичные места (цирк, кино, ресторан) у нас, возможно, еще менее доступны.

- Возможно ли как-то изменить отношение к инвалидам в храмах?
- В великом большинстве случаев я за приход, в котором есть такие люди (тогда их немного, и можно к их проблемам приспособиться). Это полезно для всех. Это соответствует природе Церкви как семьи. Альтернатива – какое-то гетто для особых. Однако, что делать со случаем В? Вести его без спросу в храм (и потом жаловаться: «Нас не приняли») – неправильно. Он везде мешает. Иногда специальная служба, где на шум никто не обращает внимания, тут нужна, чтобы не исключать его из литургической жизни вообще.

«Окормляться» индивидуально? Иной случай. Нужны священники, которые понимают. Часто на исповеди к ним относятся как к детям: сразу «опусти голову» и разрешение. Тогда как я знаю, что некоторые могли бы расти. Это не только про грехи. Не хватает таких священников очень.

Отношение меняется просто, когда такой человек появляется рядом: оказывается, он не опасен, он даже молится, он мой брат (тут помогает тот, кто не боится и знает особого человека). И, разумеется, если группа таких людей идет на Литургию, разумно попросить священника сказать с амвона два слова: «К нам пришли такие-то, постараемся их хорошо принять…» и т.п. Один знакомый священник включает таких особых юношей в алтарники – ну, свечку вынести. Это тоже меняет восприятие всех.

Слово «храм» можно заменить на любое другое

Ирина Соловьева, член Коллегии ОЦБСС, заведующая отделением социальной и молодежной работы ПСТГУ:
- Это вопрос в целом о том, насколько безбарьерна и приспособлена к нуждам инвалидов городская среда. И ответ такой - она вообще не приспособлена. Если сделан подъемник в автобусе, то до автобуса еще нужно добраться. Наши инвалиды предпочитают сидеть дома. Техника в нашей стране для инвалидов настолько отсталая, что глядя на зарубежных выставках на приспособления, технику и протезы для инвалидов, кажется, что ты попал на съемки фантастического фильма. В вопросе «Является ли храм доступной средой для инвалида?» можно слово храм заменить на любое другое - театр, кино, больница, ГУМ...

«Как вы считаете, инвалиду удобно добираться до вашего магазина, а как инвалид чувствует себя в вашем магазине - комфортно? А как окружающие люди относятся к инвалидам в вашем магазине?» Ответы будут одинаковыми и в ГУМе, и в Храме. При всем том, что Церковь активно занимается помощью инвалидам, организует специализированные программы помощи инвалидам, окормляет дома для престарелых и инвалидов, развивает различные формы волонтерской работы с инвалидами, большинство храмов не представляются доступной и безбарьерной средой для людей с инвалидностью. Есть специальный храм для глухонемых (бывшего Симонова монастыря), есть выпущенный по системе Брайля текст Литургии и объемные иконы, которые слепые могут по-своему «видеть». Есть больничные храмы, где специально стоят лавочки для больных прихожан. Есть еще какие-то отдельные элементы системы помощи инвалидам при совершении богослужений в храме, но самой системы нет.

Не всегда есть возможность присесть в храме. Некоторые настоятели не благословляют давать пить святую воду во время Литургии. Но, увы, сейчас люди такие слабые, что даже условно считающиеся здоровыми, нуждаются в том, чтобы иногда сесть в храме, про больных и инвалидов и говорить не приходится. Как говорит епископ Пантелеимон, «мы все в какой-то степени инвалиды». Не случайно иностранцы, попадая в Россию, первое, что замечают, очень непривычную для них безрадостность и озабоченность на лицах, хмурые взгляды. А каково должно быть состояние инвалидов? Много вы видите вообще на улицах или в автобусах колясочников? А много ли среди них улыбающихся и радостных?

Проблема в том, что большая часть храмов - памятники культуры или архитектуры, переделывать их очень сложно - пристраивать пандусы, специальные приспособления. Нужно множество всяческих согласований. Вероятно, новые храмы будут строиться с учетом потребностей инвалидов.

Но не только механические препятствия мешают инвалиду придти в храм. Есть еще и причины более личного характера. «Как меня встретят в Храме?». И вот ответ на этот вопрос целиком и полностью зависит от общей культуры всего православного сообщества в целом, и каждого прихожанина. Радуются ли прихожане, когда перед очередью исповедников вкатывают коляску с больным, когда инвалид мотает головой из стороны в сторону, когда начинает громко разговаривать или смеяться (глухие люди часто не контролируют уровень звука собственного голоса), когда инвалид раскачивается из стороны в сторону и делает что-то такое, что для здорового и понимающего природу вещей человека, кажется неестественным. К сожалению, к инвалидам во многих храмах относятся как к чужим. Конечно, отношение во многом зависит от формы инвалидности и от его поведения. Есть ментальные инвалиды, поведение которых не соответствует представлениям большинства о благочестивом поведении в храме. Я была свидетелем, как малыш с синдромом Дауна в возрасте примерно 5 лет подбежал к бочке со святой водой и плюнул туда. Я, конечно, сама была немножко огорчена (вроде: «вот, мама не смотрит!»), но меня примирила с обстоятельствами реакция свешницы, которая кротко улыбнулась и ласково сказала: «Ничего, не обращайте внимания, он больненький».

По сути, вы мне задали вопрос - как научиться быть добрым и простым, видеть все в простоте? Мы не привыкли видеть людей с инвалидностью в поле нашей жизни, они всегда были закрыты от общества, заключены в специальные дома, интернаты. Для многих здоровых и сейчас тяжело смотреть на врожденные аномалии, на неэстетичный внешний вид. Как с этим бороться? Как научиться видеть за внешним - внутреннее? Как победить внутри себя зверя? Каждый пусть решает сам.

В храме – КАЖДЫЙ больной и слабый

Екатерина Мень, журналист, директор АНО Центр проблем аутизма, мама ребенка с аутизмом:
- Я считаю, что, конечно, в храм всегда можно войти по порыву. В любой попавшийся. Но для регулярного отправления религиозных потребностей нужен свой храм, свой батюшка, своя среда. Я не считаю, что надо лезть на рожон во имя доказательств «несвятости» прихожан или свешниц, или батюшек. Очевидно, что никто не свят, и все грешны. Зачем искушать? Радость с больным ребенком можно получить только в той среде, где о нем хоть что-то знают. Мой опыт такой.

Кроме того, есть дополнительные вещи, которые могут быть нужны больному и которые может исполнить только свой храм, например, Причастие для неспособных глотать, или Причастие для тех, кто живет на безглютеновой диете. Это все надо сециально и заранее приготовить.

- А что для таких людей как-то особенно готовят Святые Дары?
- Да. Но это возможно только в своем храме. Потому что это представляет некоторую сложность. В Светлый четверг Святые Дары готовятся на целый год. Они могут быть сделаны не из пшеничной муки, канон этого не запрещает.

Храм предполагает смирение не только с одной стороны - со стороны здоровых прихожан или ворчливых свешниц. Но и со стороны инвалидов. Инвалиды должны понимать, что как раз это место и есть, где все равны и никто не ровнее. Мне не нравится, когда злоупотребляют фактом инвалидности в случае конфликтов в Церкви, аргументируя это тем, что все должны быть милосердны. Нет. В храме - каждый больной и слабый, и каждый приходит за милосердием Бога, а не соседа по службе.

Все зависит от настоятеля

Вероника Леонтьева, руководитель направления по работе с инвалидами Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви:
- По поводу доступности храмов для инвалидов я скажу следующее: на мой взгляд, все зависит от отношения настоятеля к таким людям. Если отношение лояльное, то он и сам создаст условия, и сотрудников, и прихожан храма будет вразумлять. Мне рассказывали, что в одном из храмов после того, как там появились дети с ДЦП, которым было трудно стоять и сидеть долго в коляске, настоятель благословил положить ковер у солеи, и с тех пор дети там лежат до Причастия. Пока же в Церкви зачастую ситуация такая: настоятель какого-либо храма принимает инвалидов какой-то одной категории, например, глухих, или ментальных и т.д., и к нему священники из своих приходов начинают направлять всех остальных инвалидов. Так образуются социально ориентированные приходы.

Выход - воспитывать и образовывать священников, а за ними и социальных работников, и прихожан. Как? Наверное, лучше всего начинать это делать еще в семинариях, чтобы будущие батюшки не боялись таких людей, знали, как с ними обращаться.

Вот мы задумали в Отделе в следующем году выпустить учебно-методическое пособие «Руководство для клириков и мирян по социальному служению для инвалидов разных категорий», совместный труд специалистов Института коррекционной педагогики РАО и священников, социальных работников, которые уже трудятся на этом поприще и имеют опыт, о котором бы хотели рассказать. Даст Бог, если все получится, то затем можно будет его презентовать в епархиях, а может быть в семинариях, и сделать спецкурс для будущих священников.

Единственная проблема – техническое оснащение

Игорь Лунёв, отец ребенка-инвалида:
- У моего сына аутизм в тяжелой форме и последствия ДЦП. Несмотря на сохранный интеллект, выглядит он не вполне обычно, хотя в инвалидной коляске и не нуждается – ходит сам. Мы с ним много раз заходили в храм или гуляли на прихрамовой территории – ни разу не встретили плохого или какого-то неадекватного к нам отношения. Наоборот, порой трудящиеся в храме женщины сами предлагали помощь, искренне интересовались нашими обстоятельствами. И даже если их советы были неподходящими для нас, то все равно этих женщин можно только благодарить за отзывчивость.

Вообще, инвалидов в храмах я наблюдаю регулярно. Не все храмы можно назвать вполне доступной для инвалидов средой – в первую очередь для колясочников, так как пандусы есть не везде. Что касается отношения прихожан, то здесь так же, как, например, с детьми – если человек не мешает богослужению, его необычное поведение мало кого беспокоит. Если же в силу своих особенностей он богослужению все-таки как-то мешает, то и эта проблема решается спокойно и с пониманием. Насколько я знаю, у бабушек-прихожанок гораздо больше кривотолков может вызвать, например, падение в храме в обморок обычного человека. Так что единственную проблему я вижу в техническом оснащении некоторых храмов.

Испания: мы дружим

На вопрос: «Храмы – это доступная среда для инвалидов или нет?» ответил также диакон Владимир Жуков, храм Архангела Михаила в г.Алтеа (Испания) Русской Православной Церкви, Корсунская епархия:

- Что касается инвалидов-колясочников, то у нас на территорию Храма есть въезд для инвалидов колясочников, а вот в сам Храм еще не сподобились сделать, но хотим. У нас прихожане относятся ко всем совершенно нормально, так что изменять в этом смысле вроде нечего.

- А у вас в приходе есть люди с особенностями развития?
- Есть дауны, они все хорошенькие. Мы дружим.

- А если в храм войдет женщина с детской коляской - вкатит коляску в храм и будет с краю стоять, это возможно или вызовет недоумение?
- Войти с коляской возможно, никаких проблем в этом нет.

Покров Богородицы

Вопросы об открытости и приспособленности храмов для людей с инвалидностью мы также задали Галине Клименко, координатору Симферопольского инклюзивного ресурсного центра украинско-канадского проекта "Инклюзивное образование для детей с особыми потребностями в Украине", педагогу, психологу и маме особого ребенка.

Галина Клименко решила не просто ответить на этот вопрос, но вспомнила историю, которая произошла с ней лично. Она считает, что родители особых детей должны внимательнее относиться к походу в храм, но это понимание пришло лишь со временем. Первый раз был трудным:

«Не думаю, что в нашей истории есть что-то необыкновенное, скорее наоборот, если иметь в виду взаимоотношения с миром аутичного ребенка и его ближайшего окружения. Шел 1997-й, близился Сашин шестой год рождения. Была она невероятно сложная, уже несколько лет мы не могли зайти ни в одно незнакомое ей помещение (в ранее знакомые тоже не заходили), много было и всякого другого. Жизнь неотвратимо превращалась в ад кромешный, который переходил из круга в круг, никак не указывая хоть на какую-то возможность выхода.

Признаться честно, я мало думала о Боге – самая обыкновенная история до тех самых пор, пока состояние крайней духовной нужды не заставляет нас обратиться к поддержке Божьей. Долгими бессонными ночами я пела песни дочке и читала «Отче наш». Она повторяла молитву истово с моими интонациями, которые я вкладывала своим материнским сердцем, взывая к прощению, принятию и, конечно же, к исцелению единственного ребенка.

Стояла осень, теплая, крымская, совсем еще не поздняя... В самый канун праздника Покрова Пресвятой Богородицы собралась я с духом и решила причастить дочку. Пришли мы вместе с бабушкой в храм.

Во время всей службы я очень медленно, буквально по крохотному шажку приближалась с Санькой к дверям храма, напевая песни и рассказывая ей какие там, внутри, чудесные иконы и какая удивительная музыка. Минут через сорок с замиранием сердца, держась крепко за руки, мы наконец-то переступили порог и оказались в Его мире. Этот мир был полон покоя и безопасности, по крайней мере, так мне тогда казалось. Сашка была в невероятном напряжении. Широко открытыми глазами рассматривала она лики святых, с чувством приговаривая: «картины красивые», и вслушивалась в голоса, доносившиеся с клироса. Я видела, как она понемногу успокаивается.

Сейчас сколько угодно можно себя упрекать за легкомысленное решение причастить ребенка с аутизмом, так сказать, на общих основаниях, без специальной подготовки его самого и окружающих людей. Признаться честно, в то время я и сама имела самое смутное представление о глубинных проблемах дочери. Одним словом, подошла наша очередь и ничего не ведающий об аутизме батюшка, привычным движением набросил епитрахиль на Санькину голову. Что тут началось! Перепуганный ребенок сел на пол и заорал что было мочи. Прихожане вздрогнули, и разом по толпе прошел гул, из общего фона которого вырывались отдельные причитания, вздохи осуждения и сожаления. Саша продолжала истерически орать, моя бедная мама, вместе с каким- то добрым прихожанином, пыталась поднять ее на ноги и вывести из храма. Я, к своему стыду, не выдержала осуждающих взглядов, и опрометью кинулась к выходу.

Второпях, слегка зацепила женщину, служащую храма, и мне вслед понеслось злобное шипение: «Это ж как нужно было грешить, чтобы Бог так наказал ребенком?»

Мы еще долго сидели втроем на лавочке возле церкви, не имея сил двинуться в обратный путь домой. Мама плакала. У меня не было слез, была только нечеловеческая усталость. Санька, быстро справилась со стрессом, заедая его конфетами, припасенными бабушкой. К нам тихо подошла пожилая женщина и, не говоря ни слова, положила мне в руку маленькую иконку Божьей матери. Эта икона и сегодня сопровождает меня всюду, куда бы я ни ехала».

Анастасия ОТРОЩЕНКО

www.miloserdie.ru