«Ковчег» Жана Ванье

В 1963 году, в маленькой, нечем не примечательной деревушке Тросли-Бройль, находящейся в 100 километрах к северу от Парижа, бывший моряк и философ Жан Ванье купил для себя каменный дом. Туда он пригласил жить Рафаэля и Филиппа, двух умственно отсталых, которых извлек из психушки.

Жан Ванье

У деревенских соседей все это поначалу вызвало чувство страха и брезгливости. Во французском обществе тогда предпочитали делать вид, что во Франции нет душевнобольных и умственно-отсталых: родители тщательно скрывали детей с синдромом Дауна в темных закоулках своих домов, держали связанными в гаражах и сараях.

Жан Ванье знал, что действует по воле Божьей: «Я посещал жуткие больницы, где бегали крысы, лежали полуголые люди с бесконечно грустными лицами. Я видел залы, всегда закрытые на ключ, где тридцать и больше совершенно голых мужчин ждали неминуемой смерти» ( Ж. В. « Человек – это священная история.» ).
Потрясенный увиденным, Ванье начал действовать, он создал движение «Ковчег», где здоровые жили вместе с больными, где совершенно особым образом открывалась тайна о человеческой немощи.

В общинах «Ковчега» здоровые люди, ассистенты, не исполняют обязанностей надсмотрщиков или санитаров. Они «на равных» живут с больными, преодолевая пропасть, которая все и более расширяется: между сильными и слабыми, могучими и беспомощными, везучими и неудачниками.

В своих книгах и выступлениях Жан Ванье обращает внимание на то, что «хотя богатые и имеют работу, дом, машину, хотя им даже завидуют, у них нет самого главного: богатые не способны к любви и к бесстрашию жизни, настоящей жизни в братской общине, где не прячут свое нормальное лицо за успехами карьеры и накоплением материальных благ».

И еще одно открытие сделал для себя Жан Ванье: богатые и успешные не хотят видеть инвалидов, потому что не хотят знать истину о себе. Они не понимают того, что именно эти беспомощные, никому ненужные люди несут в себе истину о человеке. В каждом из нас живут боль и страх. Каждый безумен и ничтожен. И только встреча с Другим, с полнотой жертвенной, безграничной любви может открыть нам дорогу к Свету.

Ванье говорит о том, каких вершин самопознания он достиг, встречаясь с тайной одинокого страдания, ужаса, крика: «Мучительный опыт Ковчега указал мне на тьму в моей душе. Я вспомнил Люсьена, его парализованное тело, не умеющее говорить, ходить, заботиться о себе. В течение 30-ти лет Люсьен жил со своей мамой, которая относилась к нему с большой нежностью и терпением. Она его понимала. Она могла угадать, что значат его жесты и крики. Она была единственным человеком, который прикасался к Люсьену в течение тридцати лет. Но однажды маму увезли в госпиталь, с госпиталь отправили и Люсьена, потому что у него никого больше не было. Люсьен ничего не понимал. Его неожиданно разлучила с той, которая его любила. Он погрузился в жуткий мрак. Он чувствовал, что его оставили и кричал от страха… Эти крики были острыми, как нож. Я не мог их слышать. Может быть, потому что они напоминали мне о тех страхах, которые я пережил, будучи ребенком? Как помочь Люсьену? Его тело судорожно напряжено. Никто не осмеливается приблизиться к нему, прикоснуться.

Я видел, что во мне пробудился не только страх, но и агрессивность, и ненависть. Я хотел бежать, но не мог, ведь я был ответственным в нашем фойе» ( Ж. В. «Человек -- это священная история».).
Так страдание вызывает к жизни не только сострадание, но и открывает темные стороны собственной личности. И только постепенно, через долгое, любовное со-пребывание друг с другом лечатся раны, появляются улыбки, приходит радость. И обязательно через молитву. Молитва -- в начале и в конце. Иначе духовное братство, полнота человечности редуцируются до уровня «социальной работы».

Для самопознания и самосовершенствования в «фойе» Ковчега живут не только его постоянные обитатели, но и те, кто приехал на месяц, на полгода. Я видела там совсем молодых американских студентов, ухаживающих за парализованными, слепо-глухо-немыми, умеющими найти с ними контакт. В их жестах была опытность и нежность. Меня поразило: откуда это? Совсем молодые люди, а уже так умеют любить?

Весть об опыте «Ковчега» быстро распространилась по всему миру. Множество «семейных очагов» (так называются эти общины) возникло во Франции, Германии, Индии, Северной Америке, Англии, Австралии, Польше…

В 80- х годах прошлого века я посетила Тросли-Бройль, и прочла доклад о русском христианстве в сравнительно большом зале. Не менее 400 человек (инвалидов и не совсем инвалидов) слушали мой плохой французский. И странно, было тихо и серьезно. Была полная отдача и общение с залом. Они слышали мое волнение, чувствовали, что во мне живет радость. Не было цензуры (грамматической, поверхностно логической, академической и пр.). От сердца к сердцу -- непосредственно передавались восторг и благоговение. После доклада они долго не отпускали меня, они погрузили меня в праздничный и щедрый мир их любви. Они подарили мне самодельную скульптуру Божьей Матери. В моих бесконечных странствиях я смогла сохранить ее, очень не похожую на классические фигуры, но родную, бесконечно дорогую.

Капеллы в Тросли окружены особой тишиной. Каждый день здесь служится месса. И всем сердцем ощущается связь между преломлением хлеба в алтаре и распятыми в страдании человеческими душами. Кто- то из молящихся шуршит ногами, кто-то раскачивается, кто- то кричит. Но никто из наблюдающих не может сделать вывод, что здесь ведут себя недостаточно благочестиво.

В 2008 году Ковчег насчитывал уже 130 общин, рассеянных по всему свету.

По приглашению канадского посла в 1989 году Жан Ванье побывал и в России. Он выступал с докладами и проповедями. Ванье мгновенно почувствовал и полюбил русский народ, его способную к великому страданию и терпению душу. Он увидел русских юродивых и еще глубже оценил часто цитируемые им слова апостола Павла: «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор. 1, 27 ).

Ванье очень любит Достоевского, написавшего роман об Идиоте и сказавшего, что именно в нем, частном человеке, раскрывается целое истины.

Русская Церковь нуждается в опыте таких западных подвижников, как мать Тереза, Лаббэ Пьер, сестра Эммануэль, Жан Ванье. Нашей Церкви долго не давали активно действовать в миру, ухаживать за самыми несчастными и убогими. Но и теперь, когда «все позволено» инвалидов редко увидишь в церкви.

Христианский Запад переживает глубокий духовный кризис, но там живут люди, которые и при жизни признаны святыми. 10 сентября 2008 года Жану Ванье исполнилось 80 лет. Он полон сил -- физическую закалку он получил еще во время службы на флоте. Он весь в служении. Путешествует, проповедует. Хотел бы больше молиться, но, как никогда, каждый его день заполнен до верху заботой о других.

Татьяна Горичева

miloserdie.ru